опять замыкающая, так решил командир, и опять мы прорубаем себе тропы сквозь кусты, потом скользим по мокрому мху, преодолеваем овраги и каменистые плато, ни птиц, ни мелких животных не видно и не слышно, ветер иногда доносит до нас запах стоячей воды, видимо опять упремся в зловонное болото. Вдруг бойцы резко останавливаются, я начинаю оглядываться, бойцы напряжены, автоматы взведены и целятся они вперёд, из-за их спин я ничего не вижу, слышу только тихий шепот Кафила, который стоит передо мной, он смотрит вперед и повторяет:
— Что это за хрень такая, это же не могут быть люди, здесь нет людей?
Осторожно пройдя вперед, я остановилась около командира. Впереди нас клубился плотный белый туман, в котором то и дело проскальзывали человеческие фигуры, одетые в длинные плащи и высокие сапоги с мечами в поясных ножнах, фигуры четко очерченные, и даже складки на одежде видны, лиц не видно, вместо них темные пятна. Одежда на этих фигурах старомодная, сейчас высокие сапоги никто не носит, это непрактично, и длинные плащи непрактичны для прогулок по джунглям, а бойцы смотрят на все это огромными глазами, сжимают автоматы, они не знают, что делать и чего ожидать от этого тумана.
— Что это? — Тихо спрашивает Радим.
— Картинки из прошлого, — ответила я и не стала уточнять, что это духи погибших людей. Когда-то эта планета была заселена, и джунглей здесь не было. Потом, что-то произошло. Кто-то или что-то уничтожило население этой планеты. Потом вырастило на ней джунгли, чтобы они охраняли кого-то или что-то. Очень много непонятного и необъяснимого на этой планете и я понимаю Арсения, он опытный солдат, и его интуиция просто вопит об опасности.
Радим достал фотофиксатор и сделал пару снимков, потом просмотрел их. На экране был виден только плотный белый туман, никаких фигур людей. Командир еще раз делает снимки, ещё раз просматривает их, и опять то же самое. Духи не отражаются в современных гаджетах. Их оптика не настолько чувствительна или духи из другого измерения, но почему мы видим их? Объяснение только одно, джунгли предупреждают нас, чтобы мы не шли в ту сторону или хотят напугать, скорее второй вариант.
— Обходим это место, — приказывает командир и разворачивается в обратную сторону. — Айша ты замыкающая, — приказывает он, глядя на меня.
Как скажет командир, я приостанавливаюсь и жду, пока бойцы пройдут вперед, пристраиваюсь за ними, похоже, что весь маршрут мы не сможем пройти за отведенное время, возможно для таких ситуаций, у командира есть специальные инструкции.
Через некоторое время, я замечаю, что мы двигаемся в обратном направлении, потом мы останавливаемся на отдых, и Радим связывается по рации с отцом, говорит, что не успеваем к установленному сроку и просит продлить на сутки, ему приказывают возвращаться назад, метеорологи передают ветер и сильный ливень. Мы прибавляем шаг и уже не останавливаемся на отбор образцов, отдых и перекус.
Глава 6
Айша.
Мелкий дождь настигает нас у невысокого каменного хребта, который появляется сразу за высокими деревьями, мы просто упираемся в него. Радим направляется к небольшой расщелине, ветер и дождь усиливаются. Мы проходим узкий проход и попадаем в небольшую сухую пещеру и тут я вижу, как напрягается Радим и направляет автомат в угол пещеры, оттуда слышится слабый рык.
— Не стреляй, — говорю я и закрываю собой небольшого зверя, который не может подняться на ноги из-за глубокой раны на боку, это волк, вернее волчонок, из раны начинает течь кровь, я подхожу к нему и, сняв мешок, вытаскиваю аптечку, нужно обработать и зашить рану.
— Ты собираешься лечить его? — Удивляется Радим, — в прошлый раз ты отрезала хищнику голову.
— Это был сильный вожак стаи, а это щенок, с такими нельзя воевать.
— Ты будешь учить меня с кем воевать? — Восклицает Радим, и я даже понимаю, почему он сейчас истерит, недавно он увидел то, во что никогда не верил, видимо всю дорогу думал об этом и его ученый, образованный мозг не выдержал. — Этот хищник через пару месяцев станет матерым зверем, и не будет сомневаться, когда встретит тебя в джунглях.
— Вот тогда я убью его, — отвечаю я и, придерживая голову зверя одной рукой, обрабатываю его рану, тот лежит тихо иногда дергается и скалится.
Слышу, как пыхтит от возмущения командир, а потом у него срабатывает рация и громкий женский голос говорит Радиму, что она соскучилась и хочет его увидеть. Командир отходит на пару шагов и начинает отвечать, что он ещё в походе и в городке появится только завтра, что на улице дождь и ветер и в такую погоду передвигаться по джунглям опасно, но девушка не понимает и повторяет, что скучала и хочет немедленно его видеть у себя в комнате. Я осторожно зашиваю рану зверю, а командир всю никак не может объяснить девушке, что он на задании и что в данный момент находится далеко от неё, бойцы фыркают, скрывая смех. Это нервное они сегодня пережили стресс и их можно понять, им бы сейчас выпить успокоительного или поговорить с психологом, но к сожалению, это невозможно. Наконец-то Радим отключает рацию и даже облегченно вздыхает, но рация опять подает сигнал, на этот раз звонит Арсений, он требует срочного возвращение сына, мол, туча уходит в другую сторону и, если он выйдет севернее, то не попадет под дождь. Радим отключает рацию и подходит ко мне, я зашила зверю рану и сейчас делаю укол, чтобы вправить сломанную лапу.
— Сколько ты ещё будешь латать его? — Спрашивает командир.
— Мне нужно полчаса, — отвечаю я.
Укол подействует только через 15 минут и я вправлю ему кости и наложу шину, но об этом я не говорю Радиму, кроме сломанной лапы у волчонка есть порез на бедре и его тоже нужно обработать и зашить, как же он выжил после такой жестокой схватки!
— Нам нужно выходить немедленно! — Громко заявляет Радим и я дергаюсь и напрягаю спину, приказы нужно выполнять, это мне вбили в мозг, а командир видит мою реакцию и усиливает давление, — Мы уходим! — это уже приказ, я опять дергаюсь, но не прекращаю оказывать помощь зверю, меня даже ломает от того, что я не подчинилась. Это ощущается, как будто я перешагнула через рефлекс, само тело протестует, а мозг сопротивляется.
— Бойцы уходим! — Звучит приказ, и я слышу удаляющиеся шаги, через несколько минут в пещере наступает, тишина. Я поворачиваю голову в пещере тихо, смотрю на зверя, — как ты оказался один в этих страшных
